Срочно нужен гробовщик [Сборник] - Дороти Сейерс

— Должен сказать, эти письма открывают доступ буквально ко всему, — сказал он, глядя на мисс Джессику огромными темно-сизого младенческого цвета глазами. — Не в обиду вам будет сказано, сэр, они обязывают меня вывернуть наизнанку душу перед вами. Это, конечно, не значит, что нам есть что скрывать.

— Вот именно, — с огромным удовлетворением произнесла мисс Джессика. — Я побеседовала с сестрой и братом, и мы решили довериться мистеру Кампьену безоговорочно и полностью.

— Не знаю, не знаю, насколько это мудро и целесообразно. У вашего покорного слуги свое понятие верности долгу, — улыбнулся он Кампьену, как бы прося о снисхождении. — Так или иначе, никаких особых секретов у нас нет.

— Нет, конечно. Но если что и есть, мистер Кампьен должен быть посвящен во все, — твердо проговорила мисс Джессика, разглаживая на коленях муслиновую юбку. — Видите ли, мистер Кампьен, мы, Палиноды, не безмозглые дураки. Мы, конечно, эгоцентричны и живем как бы вне этого мира…

— Для чего требуется изощренный ум, — вставил поверенный семейства Палинодов с откровенной завистью.

— Весьма изощренный. Но, как я уже сказала, не такие уж мы совсем непрактичные. Пока смерть моей сестры Руфи вызывала подозрение у недостойных людей, мы предпочитали ничего не замечать. Поверьте, чтобы оградить себя от пустых тревог, надо лишь придерживаться политики вежливого невмешательства. Но поскольку дело обернулось гораздо серьезнее, мы решили защитить себя по мере сил от возможных ошибок со стороны полиции. И самый верный способ — вооружить полицию всем необходимым знанием. А границы этого последнего определит сам мистер Кампьен.

Мисс Джессика с большим достоинством произнесла свою речь, и Оливер Охламон, бросив на нее проницательный и несколько удивленный взгляд, веско сказал:

— В таком случае я — за. Решительно за. Да присядьте же, сэр, что это вы, право!

Кампьен сел.

— Я не хотел бы касаться ничего, что не имело бы прямого отношения к расследованию, — начал он, но мисс Джессика прервала его вежливую преамбулу.

— Попятно, что не хотели бы. Но ведь вам надо выяснить, у кого мог быть меркантильный мотив. И думаю, вас также интересует, нет ли каких-нибудь еще достойных внимания мотивов. Завещание моей сестры Руфи вы можете прочитать в Соммерсет-хаусе, но вам недоступны завещания ни мое, ни Лоренса, ни Эвад-ны, правда?

— Что это вы говорите! — вмешался мистер Кляч. — Думаю, что завещаний лучше все-таки не трогать.

— Не согласна. Если мы не посвятим полицию в условия наших завещаний, она может выдумать, что ей угодно. Ради всего святого, давайте сейчас же и начнем. С Эдварда.

— С Эдварда, в сущности, все и началось, — сдался мистер Кляч, оглаживая усы, точно стараясь умилостивить их. — Подождите минутку, я возьму папку с вашими бумагами.

Он вышел, а мисс Джессика придвинулась к Кампьену и доверительно прошептала:

— Думаю, он пошел посоветоваться со своим партнером.

— A-а, так есть партнер, — с облегчением выдохнул Кампьен.

— Да, мистер Уиллер. Наш мистер Кляч, боюсь, имеет пока всего несколько клиентов, но он очень, очень умен. Не обращайте внимания на его лексикон. В конце концов, он ничуть не хуже того, которым обычно говорят все другие юристы.

— Наверное, ничуть, — согласился он, смеясь. — Вас это очень развлекает?

— Я просто стараюсь относиться ко всему объективно. Что же касается Эдварда, то сразу признаюсь — он играл на бирже. У него была интуиция, смелость, но ему не хватало ума.

— Малоудачная комбинация.

— Да, наверное. Но, — добавила она с неожиданным блеском в глазах, — вы не представляете себе, как это щекотало нервы! Взять, например, «Консолидейтед каучук». Сегодня мы стбим сотни тысяч. Лоренс мечтает купить библиотеку. А завтра, когда мы уже привыкли к богатству, у нас в кармане ни пенса. Старик Кляч очень на нас сердился. Подозреваю, что в конечном счете его смерть ускорили эти наши бесконечные взлеты и падения. Но Эдвард был великолепен. Он вкладывал деньги в «Дэнджиз», в «Фи-липпино фашенз».

— Безумие! — воскликнул Кампьен, не веря своим ушам. — А может, он и «Булимиас» не обошел вниманием?

— Да, кажется. Мне это название знакомо, — кивнула головой мисс Джессика. — И что-то там такое, связанное со спортом. И еще «Золото, золото, золото, юнайтед». Такое волнующее название! Потом были акции «Брауни майн компани». Что такое с вами, мистер Кампьен? У вас кровинки в лице нет!

— Минутная слабость, — объяснил Кампьен, силясь взять себя в руки. — Да, ваш брат был настоящий игрок. Он пользовался проспектами?

— Нет. Он был очень хорошо осведомлен о состоянии биржи. И очень много работал. Просто он покупал не те акции. Эвадна и Лоренс в конце концов разуверились в нем. У них осталось у каждого по семь тысяч фунтов. Я держалась дольше. Когда Эдвард умер, у него было наличными всего семьдесят пять фунтов и разных акций на сто тысяч.

— По номинальной стоимости?

— Да.

— А где же они?

— Он оставил разным людям. Боюсь, ни одна из них в настоящее время не имеет никакой ценности.

Сухощавый человек в роговых очках внимательно смотрел на нее секунду-другую.

— Да, интересная история, — наконец сказал он. — И ваш брат верил во все эти авантюры? Надеялся, что купленные им акции когда-нибудь взлетят?

— Не знаю, — мягко ответила она. — Я иногда тоже задавалась вопросом, знает ли он, что его акции обесценены, или продолжает считать их капиталом. Он всю жизнь был богат, привык быть богатым. А знаете, какую власть над человеком имеет привычка! Боюсь, что он умер вовремя. — Мисс Джессика замолчала и потом вдруг прибавила: — Для непосвященных завещание Эдварда может показаться завещанием богатого человека. Все наши завещания выглядят так, как будто у нас есть деньги. Вот почему я вас привела сюда: хочу, чтобы вы узнали всю правду о нашем финансовом положении.

— Понимаю, — сказал он. — Вы оставили по завещанию старым добрым друзьям маленькие презенты в виде акций, номинальная стоимость которых, скажем, тысяча фунтов.

— Да, мы хотели показать этим, что думаем о своих близких, что, выражая в завещании свою последнюю волю, не забыли о них, — сухо проговорила она.

— Да-a… А действительно нет никакой надежды, что хоть какие-нибудь акции опять поднимутся?

— Не все эти компании в конце концов объявили о банкротстве. — Вид у мисс Джессики был слегка уязвленный. — Мистер Кляч внимательно следит за состоянием биржи по нашему поручению. Но он говорит, что у Эдварда был умопомрачительный нюх. Это, конечно, шутка.

Кампьен почел за лучшее не комментировать ее последнее замечание. Мистер Эдвард, по-видимому, был действительно финансовый гений наоборот.

Конторские часы на стене пробили половину четвертого, и мисс Джессика встала.

— Я бы не хотела пропустить мою послеполуденную прогулку,

— сказала она чуть не заискивающе. — Я люблю сидеть после трех на своей скамейке. Если вы не возражаете, я оставлю вас со всей этой бухгалтерией один на один.

Кампьен открыл перед ней дверь и вручил сумку, торчащие отовсюду сухие листья напомнили ему что-то.

— Только, пожалуйста, — сказал он ей как можно мягче, — не лечите больше соседей маковым чаем.

Она не подняла на него глаз, а рука, потянувшаяся за сумкой, задрожала.

— Ах, Боже мой, я ведь думала об этом… — проговорила она.

— Ноя никогда не отступаюсь от одного правила: прежде чем кому-нибудь что-нибудь дать, пробую сама. — Она посмотрела на Кампьена серьезно, умоляюще и прибавила: — Вы ведь не верите, что это я убила его, даже по ошибке?

— Конечно, — твердо ответил он. — Конечно, не верю.

— И я тоже, — ответила она и вдруг легко, счастливо вздохнула.

Спустя немного в кабинет вернулся мистер Кляч с папкой в руках, безотчетно мурлыкая себе в усы какой-то не лишенный приятности мотив.

— Вот и мы, — сказал он. — А что мисс Джессика, стушевалась? Разумная мысль! Можно позволить себе немного расслабиться. Я перекинулся парой слов со старым Шкипером, и он мне сказал: «Это здорово! Наконец хоть какой-то проблеск здравого смысла». Мисс Эвадна и Лоренс получают в год по двести десять фунтов каждый, эти деньги им дают трехпроцентные, вполне надежные акции. Бедняжка Джесс, луковка в оборках, всего сорок восемь. Акции той же компании. Вы видите, не так-то густо. Когда мисс Руфь умерла, ее наличный капитал равнялся семнадцати шиллингам и девяти пенсам, а все имущество состояло из Библии и гранатового ожерелья, которое мы загнали, иначе нечем было платить за похороны. Нет, никто в здравом уме не стал бы их убивать из-за денег. Вы это хотели узнать?

— И это в том числе. А скажите, неужели все их акции сейчас ничего не стоят?

— Все их акции — дырка от бублика. Мой милый, дорогой сыч, простите ради Бога за фамильярность, я теперь вижу, куда вы клоните. Выбросьте это из головы. Акции Палинодов — пустые бумажки.